#травкина_психология_войны #травкина_мозг
нейробиология скорби
370 день полномасштабного вторжения и последний день зимы. зимы, которой нас изо всех сил пугали, сильнее, чем дж.р.р.мартин — жителей своей вселенной. зимы, которая прошла. мелочь, а приятно.
в этот день вышел важный для меня текст о нейробиологии скорби. ви можете прочитать статтю української мовою у «забороні»: «як нейронауки допомагають пережити втрату близьких». или на русском языке здесь: «нейробиология скорби».
если вам лень читать 20 000 знаков, но хочется знать, в чем суть, то:
⁃ скорбь это серьезное физиологическое состояние, а не просто «тяжелые мысли»;
⁃ «стадии принятия» — это сииииильное упрощение;
⁃ нейронные модели ушедших близких в мозгу вызывают такие же фантомные боли, как и нейронные модели ампутированных конечностей;
⁃ горевание — это процесс обучения мозга (из статьи вы узнаете, чему именно он учится).
конечно, в такой объем всю нейробиологию скорби не уместишь. к сожалению, за рамками текста остались две очень важные темы.
во-первых, нейробиологическая утрата — это любое исчезновение чего-то важного, привычного, любимого и того, на что вы очень рассчитываете. конечно, утрата близкого человека — это самое тяжелое, что можно придумать. но психиатры, неврологи и нейробиологи изучают в этом контексте ещё смерть питомцев, разлуку с уехавшими детьми (так называемый синдром пустого гнезда) или помещенными в больницу родителями, утрату дома из-за войны или стихийного бедствия и эмиграцию из родной страны. как видите, с такой оптикой количество людей, переживающих горе из-за российской агрессии в украине, возрастает в разы. а нейропсихология скорби становится важным кирпичиком для понимания и помощи друг другу в этом долбанутом мире.
во-вторых, есть факторы, которые в военное время осложняют процесс горевания. один из них я привела в статье, это птср. другое, о чем я не написала — это недоступность тела ушедшего и невозможность провести ритуалы прощания, которые помогают мозгу и психике начать процесс адаптации к жизни с утратой. сейчас, когда люди пропадают без вести на полях, под обломками и в пыточных на оккупированных российскими войсками территориях, переход от острого горя к гореванию-адаптации заморожен для многих. для некоторых недоступность тела становится причиной полной блокировки горевания вплоть до полного отрицания и надежды, что близкий вернется домой. важно понимать, что такая реакция сама по себе не психическое расстройство — это нормальная адаптивная реакция организма, нацеленная на сохранение статуса-кво и экономию сил. по прочтению статьи вам станет ясно, почему.
эта публикация очень важна для меня по нескольким причинам.
по-перше, зараз занадто багато українок та українців стикаються з білем втрати и горе маєть в україні національні масштаби. втрата це не сумний виняток, це все частище сумне правило: майже кожний тут маєть чи когось хто загинув за девʼять років війни, особоливо за останній, чи знає когось хто втратил близького. для мене дуже важливо зробити так, щоб те що я знаю найкраще за все — нейропсихолгія — було корисно тут.
во-вторых, я занимаюсь темой утраты с 2019 года, с тех пор как столкнулась с ней сама и обнаружила, что люди беспомощны перед своими и чужими переживаниями от ухода близких. мы все чувствуем одно и то же, но мы настолько не умеем говорить о скорби и контактировать с ней, что эта немота и изоляция только ранят и отдаляют от самих себя еще больше. давать язык, чтобы говорить о том, о чем невозможно говорить — моё любимое дело.
ну и наконец, это моя первая публикация в украинском медиа на украинском языке. моя щира вдяка редакції журнала «заборона» за цю можливість!